На пустыре среди равнины стоят два каменных столпа,

За ними – мрачные руины, на них – закрытые врата…

Засов заржавлен и изъеден веками кованый узор –

Старик печален, сед и бледен издревле выставлен в дозор.

Но он сидит угрюмо рядом, на посох опираясь свой,

И под его тяжелым взглядом песок кружится золотой…

Дорога, словно лента, вьется и вдаль бежит среди травы…

Дорогой в рай она зовется среди немолкнущей молвы.

А мимо старика проходят кто ищет рай в пыли дорог –

Но все пути назад приводят, никто дойти туда не смог.

И перед ржавыми вратами толпа людей стоит давно,

Но жажду, жгущую веками, им утолить не суждено.

Однажды странник показался – старик усталый и больной,

Дойдя до врат, стоять остался он с непокрытой головой.

Он стражника спросил смиренно: - «Позволь остаться отдохнуть

В саду твоем…» - и смолк почтенно, закончив свой нелегкий путь.

Тут стражник встал, спросил сурово: - «Где сад ты увидал, старик?

Взгляни за мрачные засовы – все ищут рай, а ты?!» - тот сник…

- «О рае я мечтал, конечно, но я не стою райских кущ –

Блаженство, что дается вечно не для меня – мне горький плющ…

Я жил как все, был слаб душою, подвержен всяческим страстям

И грешен суетой пустою – пусти меня к твоим камням!

Я там смогу осмыслить снова всю жизнь свою, и может быть,

Душа к раскаянью готова, и Бог бы мог меня простить…»

Вдруг страж преобразился чудно – лик Ангела горит светло,

Засовы, что скрипели трудно, открылись просто и легко!

За золотыми воротами цветет прекрасный райский сад,

Ручьи с ажурными мостами… Но странник пятится назад:

- «Как я могу – я грешен, грешен!» - и на колена пал в пыли,

В благоговенье безутешен, он о прощении молил…

Но Ангел произнес: - «Довольно! Твоя душа уж прощена,

Ей много выпало на долю и в рай войти она должна!»

Потом поднял с колен разбитых, через Врата его провел –

И замер у ворот закрытых, к толпе направив строгий взор:

И вся толпа вздохнула разом невнятным ропотом волненья,

Прося прощенья за соблазны – и опустилась на колени…