Кто не знает Бабу Мару?

Разговор по душам о русских эмигрантах и о жизни русской женщины, проработавшей в Русском Доме Аделаиды более 50-ти лет.

   Сегодня я расскажу о судьбе удивительной женщины, которая своей энергией, любовью к людям и задором умелой рассказчицы вдохновляет представителей разных поколений.

  Мы познакомились с Маргаритой Владимировной Дейненко в Руссом Доме Аделаиды и, как говорят, она покорила меня с первого взгляда своей простотой и душевной красотой. Хотелось слушать и слушать ее рассказы о жизни, о судьбах людей, о русских эмигрантах разных волн, которые приезжали в Аделаиду, поднимались на ее глазах, дети вырастали, становились специалистами.  За 58 лет проживания в Австралии она разных людей повидала.

 Более пятидесяти лет Маргарита Владимировной занимается общественной работой в русском обществе Аделаиды. В шестидесятые годы была казначеем, председателем родительского комитета  в прицерковной школе и вот уже более 50-ти лет трудится в комитете Русского Дома. Сколько бы ей вопросов я не задавала, она, отвечая, каждый раз рассказывала не о себе, а о людях, которые встретились на ее жизненном пути. Видно было, как она любит людей и, как любят ее. При своем рассказе Маргарита Владимировна несколько раз напоминала мне: «только обо мне много не пишите и называйте меня в статье просто - баба Мара».

 Я пыталась ей возразить, сказав:

 -Прочитав статью, люди и не поймут, про кого мой рассказ, про какую бабу Мару? По правилам журналистики надо писать:  Маргарита Владимировна Дейненко….

 -Да кто в Аделаиде не знает бабу Мару? А вот Маргариту Владимировну - точно никто не знает.

 О себе мало говорила баба Мара, но записать ее жизненную историю мне, все же, удалось.

 Жизнь бабы Мары в Китае.

 Маргарита  Владимировна (Мара) родилась в 1939 году в Китае, недалеко от селения  Хэган – ныне крупный центр угольной индустрии. Из самых ярких детских впечатлений Мара помнит «лютые  морозы и сопки кругом».  Земля  эта с лютыми морозами располагалась в северо-восточной части Китая, в 65 километрах от границы с Россией. Запомнила эту местность Мара под назваеим Хэганские угольные копи. Это сейчас в тех  краях производят высококачественные современные строительные материалы, работают цеха по переработке древесины, действуют предприятия пищевой отрасли, а в конце 30-ых годов и в начале 40-ых  была здесь молчаливая глушь с тоскливыми сопками.

 Отец Мары - Николай Владимирович Мишарин родился в России.  В 1903 году приехал  в Китай на строительство железной дороги. Ему  очень понравилась эта  тихая страна и он  остался здесь работать и жить.  Со временем стал директором угольных копий.

Мать -Надежда Константиновна  родилась  в Китае в 1915 году, тоже в семье железнодорожника. В Китае родители Мары встретились, полюбили друг друга там и поженились. Николай Владимирович - отец Мары был на двадцать лет старше своей жены и всегда очень заботился о ней и о детях. Родилось в семье  Мишариных четверо детей.   Старшую дочь назвали Татьяной, младшую – Ларисой, сына назвали Николаем. Маргарита была вторым ребенком в семье.

 Маре исполнилось шесть лет, когда в  августе 1945 года Манчжурию вошла  Советская Армия. Освобождая Китай от японской интервенции, Советская Армия входила в Китай накануне церковного праздника Преображения- Яблоневого Спаса. Весь вечер 18 -го и весь день 19 –го августа в русских церквях звонили колокола. Торжество Победы присутствовало в душе каждого русского человека.  8 сентября 1945 года состоялся парад, на который вышли, как советские воины, так и офицеры Белой Армии, надев на грудь георгиевские кресты.

 Вспоминает Маргарита  Владимировна - Баба Мара:

  -Наше ликование было недолгим. Вскоре начались аресты. Наша мама, взяв нас-детей,  бежала к бабушке  вглубь Китая, где  у бабушки были свои сады. Папа не мог с нами уехать, поскольку не мог бросить копи.  У него под ответственностью были рабочие, и за производство и за людей он очень переживал. Мы у бабушки устроились неплохо и стали ждать папу. Через 6 месяцев папа  пришел под покровом ночи. Кто-то увидел его и сразу донес. Уже на третий день явились к нам в дом трое вооруженных советских солдат. Папу забрали без предъявления каких-либо обвинений и увезли в лагеря. Больше его никто не видел. Мне было на тот момент шесть лет, и я никогда не забуду тот день, когда его забирали. Я помню, как вооруженные люди вошли в дом, помню, как один из них сказал:

  -Гражданин Мишарин, вас хотят видеть в комендатуре.

 Папа понял, что последний раз видит семью. Мама закричала, заплакала, бабушка – тоже. Папа был спокоен. Перекрестил нас всех детей, маму, бабушку и сказал маме:

 -Меня ты больше не увидишь.

 Его забрали… Мы решили собрать папе теплые вещи и унести в комендатуру. Соседи тоже стали собирать вещи для своих членов семьи. Собрали два тюка вещей и мама побежала в комендатуру с тюками.  Прибежав на станцию, мы увидели, как арестованных людей набивали в вагоны для животных. Люди стояли в вагонах вплотную друг к другу.  В вагонах со специальными стояками возили скотину, где животные всю дорогу стояли. Так же, стоя, увозили в лагеря русских из Китая. Нам сказали, что папа отправлен в таком же поезде, но  поезд ушел в 1 час дня. Мне на всю жизнь запомнилось то страшное чувство, когда мы поняли, что папу больше не увидим…

 Мама не теряла надежду найти отца. Выезжая из Китая, мы стали снова настойчиво хлопотать, чтобы  найти его.  За несколько дней до отъезда маме пришло письмо, в котором сообщалось о том, что она должна прийти в Российское Консульство  для того, чтобы ее оформили вдовой. Первый вопрос мамы был:

 -Почему оформить вдовой? Мы не получали никаких повесток.

 -Вашего мужа в 1948 году расстреляли...

 Девять лет уже не было папы в живых, а мы продолжали его искать –до 1957 года. Я не могла всего понять своим детским мышлением, что происходит, но видела, как менялась наша жизнь на глазах с потерей папы. В то время я не знала, что папа «вел белую организацию». Как точно назвать то общество, которым руководил папа я не знаю,  но хорошо помню, что увозили из Китая в Россию, в основном, высоко образованных и сильных  людей. Я думаю, что это делалось потому что после войны в Советском Союзе не хватало рабочей силы и недостающие ряды работников пополняли русскими из Китая. У каждой семьи, оставшейся в Китае, была надежда когда-то встретиться со своим мужем, отцом, сыном, но многих расстреливали сразу.

В начале 1950-х годов жизнь для оставшихся русских в коммунистическом Китае стала невыносимой. Начиная с 1954-го года Советский Союз стал вывозить русских из Китая на освоение целинных земель. Сначала люди не понимали, что означает слово «Целина». Слово незнакомое звучало как-то уж очень по-иностранному и заманчиво. Тяжёлое материальное положение в Китае заставляло многих ехать людей куда угодно, а уж на Родину попасть, на Целину, было даже заманчиво. Многие люди верили советской пропаганде, что самая лучшая жизнь на земле в Советском Союзе. Кто-то не раздумывая уезжал и гордился тем, что возвращается на родину. Другие были осторожны и просили уезжающих родственников сообщить о том, как они устроятся на новом месте. Долгожданные весточки ждали целыми поселками, районами. Вскоре то в одну, то в  другую семью стали приходить письма, в которых сообщалось, что «жизнь в Советском Союзе хорошая… Вчера были в гостях у тети  Маши и она очень сердобольно всех  угощала ее знаменитыми горячими пирожками. Наелись до отвала. Все сытые…». На самом деле тети Маши уже давно не было в живых и она скончалась в Китае. Странное это письмо означало: «Делать вам здесь нечего... Сидим голодные…».

Поток беженцев из Китая становился все больше, но уже не в СССР, а в другие страны. Иногда, возможность выезда из Китая приходилось ждать от пяти до десяти  лет.  Поток русских беженцев из Китая  продолжался в течение десяти лет - с 1951 по 1961 год. Кому-то удалось выехать быстро, получив спонсорский вызов от родственников, друзей и, даже незнакомых людей.  К концу этого десятилетнего периода выезжали уже лишь единицы. Некоторые  сумели самостоятельно перебраться из Синьцзяна через пустыню Гоби.  Прибыв в Австралию, начинали трудиться на самых тяжелых работах. Спонсорство друзей и родственников было только на бумаге, потому что вызывавшие люди, сами жили в тяжелых материальных условиях.

Жизнь бабы Мары в Австралии.

 Рассказ бабе Маре о потере отца, о жизни в послевоенный период в Китае  давался не легко. Воспоминания разволновали ее и я перевела разговор на другой период ее жизни, о котором она говорила уже совсем с другим настроением. 

 -Вы приехали в Австралию в 1957 году. Вам было на тот период восемнадцать лет. Вы не говорили по-английски. Вы  сразу нашли работу?

 -На третий день прибытия в Австралию я уже устроилась работать в швейную мастерскую. Хозяин швейной мастерской был русский. Я никогда до этого не шила, но быстро научилась. Мне нравилось в Австралии, но ностальгия у меня была, просто, дикая. Я испытывала сильную потребность в русскости  и болела по всему русскому в прямом смысле этого слова. Вскоре в Аделаиде я нашла Русский Клуб на Джордж стрит стала ходить туда постоянно.

 В январе 1962 году я вышла замуж. К тому времени мне исполнился 21 год. Родилась дочь. Несколько лет была полностью поглощена семейными заботами.  Как только дочери исполнилось шесть лет и она пошла учиться, я окунулась с головой в работу в прицерковной школе. Я была казначеем и возглавляла родительский комитет. Работа с людьми оказалась непростой, но мне очень нравится работать именно с людьми, потому что я люблю людей. Родители детей, особенно мамы, были самые разные: иногда очень сложные, иногда  излишне простые, но со мной они были всегда вежливы и дружны.

 Мы все вместе поставили цель построить здание школы и это нам удалось. Когда я начинала работать казначеем в школьной кассе было четыре шиллинга, а уходя из школы, я оставила целый капитал. Я перешла из школы работать в Русский Дом Аделаиды и вот в Русском Доме Аделаиды я работаю уже 45 лет.

 -Сколько человек работает в комитете Русского Дома Аделаиды?

   -В комитете Русского Дома работает одиннадцать человек. Есть в комитете и новоприезжие. Сейчас в комитете начали работать наши дети – австралийские русские. Это нам очень отрадно, но основную лямку, по-прежнему, тянут старики из китайской, германской - послевоенной эмиграции.

  - Вы говорите, что в Русском Доме работают русские китайской, германской– представители послевоенной эмиграции. Были ли когда-то разногласия между русскими  разных волн эмиграции?

 -Мы никогда не делились по волнам эмиграции. Слышали, что в других штатах русские эмигранты делились, даже, по районам Китая, не только по странам, но в Аделаиде никогда русские не делилась. Мы всегда старались привлекать молодежь и новых эмигрантов. Вместе с тем, мы старались не забывать и старейших работников клуба. Мы определили статус «Пожизненный почётный член Русского Дома». Имея этот статус,  человек не должен платить годовые взносы за членство. Есть у нас много в Русском Доме пожизненных почетных членов. Это люди, которым сегодня за восемьдесят лет. Они строили клуб и  мы хотим их за это отблагодарить.  Только как бы мы их не ограждали от оплаты членских взносов, старейшие почетные члены все равно взносы платят и постоянно что-либо жертвуют для Русского Дома.

 -Есть ли у вас в комитете русские эмигранты, прибывшие через Персию?

 -Нет, в комитете нет,  но они к нам приходят в Русский Дом каждую пятницу. Мы все очень дружны. Как-то получилось, что у русских эмигрантов, прибывших через Персию, сложилось больше смешанных браков, чем у представителей китайской эмиграции.  Старшее поколение и их дети приходят к нам и говорят: «Мы к вам пришли борщ покушать…»

 -Вы дружны со всеми волнами эмиграции. Как с новыми российскими эмигрантами складываются отношения?

  -Мы к новоприезжим относимся очень хорошо и ценим их.  А уж, если среди них есть активные инициативные, мы стараемся всячески их поддерживать. Мы искренне радуемся успехам новоприезжих и, даже, как-то гордимся, что в России не перевелись таланты. К сожалению, должна отметить, что у нас в Аделаиде, нет сплоченности между самими новоприезжими. Нет дружбы между ними. Почему? Не знаю. Одна из причин, думаю, что нет у них лидера. Должен быть один человек, который может завязать между людьми узелок. Это не просто, потому что люди разные и часто с претензиями, особенно к тем, кто пытается завязать этот узелок сплоченности. Его начинают обвинять, если что – то не получается. Еще хуже, когда у него хорошо получается какое-то дело,  его начинаю обижать и, даже, клеветать на него. Такая неразбериха. От этого хорошие люди прекращают вести общественную деятельность. От того, что энтузиасты прекращают вести активную деятельность,  страдают не только  сами инициаторы, но и те, которые их искренне поддерживали. Я часто задумываюсь, почему и откуда эта неприязнь к успешным людям, приехавшим из одной страны? Ответа найти не могу.

 -Да, но как я поняла, у вас в комитете Русского Дома  есть представители новой волны эмиграции из России. Значит и в новой эмиграции есть люди, которые готовы работать волонтёрами?

 -Да, есть в комитете люди из новой эмиграции. Сергей Смагин –вице-президент Русского Дома из Российской эмиграции, но таких, как он и его семья – это редкость. Если уж совсем честно сказать, то новоприезжие в Руссом Доме нас не поддерживают. Я уж не говорю, чтобы пришли поработать. Хотя бы заходили борща покушать. К нам на обеды чаще приходят туристы из разных стран, чаще китайцы. Австралийцы привозят своих русских студентов, которые живут у них во время учебы. Сами австралийцы любят наши борщи и это уже поддержка для Русского Дома.

 -Ходят ли новоприезжие в церковь? Отличаются ли, на ваш взгляд, эмигранты 90-ых годов от эмигрантов после 2000 года?

 - Да, российские  эмигранты очень отличаются друг от друга. Те, кто приехал двадцать лет назад, они сразу разделились на отдельные кучки и до сих пор эти кучки обособлены. Тогда приехало больше дельцов, без веры в Бога. Сейчас из России едут люди с верой и сразу идут в храм. Видно, что духовно Россия возрождается. Я особенно уважаю теперешнюю российскую молодую смену, которая ходит постоянно в церковь. Это совсем другая молодежь. Это молодежь, на которую можно положиться. Иногда наблюдаю в храме и вижу, что нас – людей старшего поколения в храме стоит меньше, а молодежи – полный храм. Столько детишек приводят на причастие, что сердце радуется. Я сама шью рубашки крестильные для детишек. Шью крестильные рубашки и для взрослых, которые приехали из  России некрещеными и здесь решили окреститься. Все проходит на моих глазах и я вижу духовное возрождение России. Даже по количеству крестильных рубашек можно понять, что теперешняя русская эмиграция, которой всего пять, десять лет – она совершенно другая, чем 90-ых годов. Приезжающие сегодня россияне тянутся к Богу. Есть, конечно, и другая молодежь приезжающая из России, которая учит детей только развлекаться по выходным, а не ведут их в храм и не прививают наши русские традиции.

 -Сейчас очень непростое в политическом плане время, которое сказывается и на личностных отношениях русскоязычных эмигрантов.  Кто-то объединяется по идеям, по идеалам, по культуре и языку, чтобы быть вместе.  Другие – наоборот: из-за политических разногласий некоторых стран с Россией, отходят от русских клубов. Как у вас в Русском Доме Аделаиды складываются отношения с украинской диаспорой?

 -С нашей стороны мы всегда открыты к тем, кто открыт к нам. Мы не делимся по национальностям. Украинцы тоже разные. Одни идут к нам с добром и мы с ними очень дружны.  Есть и другие украинцы. Например, 30 лет назад нередко мы находили на дверях Русского Дома и на дверях русской церкви наклеенные листовки, афиши  с надписью: «Москали вы закончены…».

30 лет назад по Аделаиде, даже,  прошли  демонстрации украинцев против русских, во время которых они демонстрировали неприязнь к русским и к нашей церкви. Однажды староста нашей церкви Ходунов косил траву во дворе храма и увидел из-за кустов, как мужчина наклеивает на дверь храма большой лист бумаги с текстом. Староста подошел сзади и спросил: «Что ты делаешь?». Распространитель листовок стал убегать и забежал в австралийский деликатесный магазин, где его и поймали.

 -Вы говорили о вашей сильной потребности в русскости и, как я поняла вся ваша жизнь направлена на созидание на благо русского общества. Дома вы готовите русский борщ, пельмени и приучили к русской еде детей и внуков. А внуки ваши испытывают потребность в русскости? Они говорят по-русски?

 -Внуки тоже любят все русское. Я с внуками говорю по русски и они все делают, что я скажу – все понимают. Младшего спрошу нарочно: «Haw are you?”.   Он отвечает по-русски: «Хорошо!». Он знает, что я хочу слышать его русскую речь. Они знают, что они русские. 

 -И последний вопрос: вы так любите Россию и живет без нее. Вы счастливы, или считаете, что жизнь ваша на чужбине без России не удалась?

- А как же мне быть несчастливой! У меня есть внуки, дети, я живу в прекрасной стране и я не живу без России. Россия живет в каждой моей клеточке. Нам наши родители передали сильную  любовь к своей Родине. Теперь и я, работая в Русском Доме, хочу привить любовь к стране моих предков всем, кто сюда заходит и, кто меня  окружает. Пусть через борщ, через пирожки и пельмени, но я несу эту любовь людям, и для меня главное, чтобы все знали, что Россия наша особенная страна, что еда у нас лучшая, песни звонче, девушки и женщины краше. Через кого-то же должны и в далеких странах  узнавать самое лучшее о России. Значит так Богу угодно, что живем мы здесь.  Мы все вместе бережем нашу Русь и в Австралии и я счастлива, что я русская.

 Беседу вела Людмила Ларкина. Брисбен.

Фото автора и из архива Дейненко М.В.